С Точки Зрения Социалиста Жестокости Армян В Тбилиси

В 1905 году армяне, которые реализовали свою расистскую политику на Южном Кавказе в высоких дозах, напали на турок во многих городах на Южном Кавказе, где они жили вместе с турками. Одним из них являются происходящее армянские нападения в Тбилиси. Расистские нападения армян на Южном Кавказе начались в Тбилиси, принадлежащем Россий. Вооруженный конфликт, начатый армянами завершилась победой турок, благодаря быстрой организации и реакции турок, находившихся в Тбилиси. Понимая, что турки одержали верх, Царская власть вмешалась в дела в Тбилиси через 13 (тринадцать) дней после событий и события прекратились.

Этот документ, который вы прочитаете, – цитата из воспоминаний Омара Фаика Неманзаде , живого свидетеля событий в Тбилиси. Неманзаде был месхетинцем (ахиска) турком и он социалистическим и интернационалистическим журналистом. Также Неманзаде противостоял турецкой культуре так как был сторонником социалистических идей, более того в своих мемуарах он унизил ислам и Османскую империю. Из следующих фраз Неманзаде мы понимаем, что Неманзаде жил с армянами в Тбилиси и проводил время с организацией Хинчак. Вместе с этим Неманзаде, воспользовавшись событиями в Тбилиси, попытался создать вооруженную организацию грузинских и российских социалистов во имя подавления турок и армян. Также известно, что Неманзаде спорил с Господином Исмаилом Гаспринским. Причина этих рассказов заключается в том, чтобы помочь понять, что жестокие нападения армян на турок считаются очень тошнотворными и жестокими даже с точки зрения социалистa и хинчакиста. Независимо от того, какую точку зрения вы поддерживаете в политическом смысле, мы должны признать, что нападения армян на турок на Кавказе было преступлением против человечества. Кроме того, этот документ 1905 года является ответом на то, что армяне не предприняли никаких вооруженных действий до 1915 года.

Чтобы упомянуть неманзаде, хотя в 1930-х годах он был социалистическим, он был казнен советским режимом, которого он очень любил. Даже не было видно необходимости сообщать его семье и родственникам о его конце. я вспоминаю наших мучеников, жестоко убитые армянами, Господина Исмаила Гаспринского с уважением, состраданием и молитвой.

В ту ночь я был в своем доме в армянском квартале, над типографией “Гайрет” на улице Нагормо. После первых вооруженных столкновений на рынке дьявола я догадался из громких звуков оружия, что началась великая резня. Все дома вокруг нас принадлежали армянам. В этом районе не было турецкой семьи, кроме нас. В ту ночь мы не спали до утра. Я слушал звуки оружия в страхе, я молча наблюдал за движениями и подготовкой соседних армян из промежутка окна. В ту ночь я хотел выйти на улицу и пойти в руководители армянских и грузинских газет, которых я знал, я хотел просить их принять необходимые меры для предотвращения резни, но я не смог выйти на улицу. Я боялся, что армяне, не знающих меня, поймут, что я турок на дороге, и убьют меня. Я не мог найти армянского друга, который мог бы сопровождать меня ночью. Я ждал дома с возбуждением, страхом и тревогой до утра.
…

Должен сказать, соседние армяне знали, что с какими самоотверженными я участвовал в Октябрьском манифесте 1905 года, я убегал от пуль полицейских и прятался в армянских домах, они хорошо знали, что у меня добрососедские отношения с армянскими социалистами хинчакистами. Один из этих товарищей-хинчакистов был нашим близким соседом. Вооруженные конфликты, серьезность которых уменьшилась после полуночи, снова вспыхнули утренним солнцем. В такой день я не мог думать о том, чтобы спрятаться в своем собственном доме или в доме соседних армян и просто спасти себя. Поэтому я должен увидеть ситуацию своими глазами, перейдя в центр конфликтов и я должен был попытаться гасить этот кровавый пожар. С этой мыслью я попрощался с женой и соседями и ушел. я выходил на улицу, в это время мой один армянский сосед: “Сосед, остановись!” я услышал, как он орал и я остановился. Глава семьи из Баку он спросил “Куда ты идешь?”. Когда я сказал, что хочу поехать в турецкий квартал, мой сосед сказал:

-Да, мы не причиним тебе вреда, но в такое время ты хочешь в одиночку проходить через армянский квартал и так попытка поехать в турецкий квартал не является правильным. Кто знает тебя по дороге? Не доверяй шапке на голове! Если они узнают, что ты турок, они убьют тебя немедленно. Кто знает кого в такое время? Нет, я определенно не разрешу тебе уйти.
Я сказал:

– Ты прав. Но мне нужно идти, несмотря ни на что. Я не могу смотреть эту резню. Если я не смогу поехать в турецкий квартал, я должен хотя бы пойти в администрацию армянской газеты, к своим друзьям-социал-демократам-хинчакистам и я должен найти решение этой проблемы, поговорив с ними.

-Хорошо, я и наш сосед-хинчакист пойдем с тобой.

Чуть позже мы со своими двумя армянскими соседями направились к Воронцовскому мосту, чтобы встретиться с хинчакистами. Никто не понимал, что я турок, потому что у меня была шапка на голове, и я говорил по-русски со своими товарищами.

По дороге вооруженные армяне бежали туда и сюда, суетливый народ стекались к мосту. И мы приблизились к мосту, среди людского потока. Над мостом было так много народу, как будто весь Тбилиси собрался здесь. Те, кто сзади, толкают тех, кто впереди, хотели приблизиться к мосту и посмотреть на воду. Мы тоже хотели понять, что происходит и на что толпа хочет посмотреть с большим интересом. Мы немного продвинулись дальше и приблизились к перилам моста. В тот момент, когда я увидел катастрофу там я не хотел верить, что я в цивилизованном центре Кавказа. Катастрофа на реке и толпа, хотящий посмотреть это, это напомнило мне сцены инквизиции и жестокости нерона.

Они ловили турецких носильщиков (грузчиков), проходящих через воронцовский мост и с криками волочили их к краю моста и бросали в воду. Работающих в Pеске и в Воронстовом квартале турецких рабочих, выманивали из укрытий и изрешетив их кинжалами, бросали вниз в воду с самого высоко места мельницы, находящейся на краю реки. Раненые, брошенные в воду, трепетали со всеми силами, чтобы не утонуть, они пытались выбраться на берег. Но они снова были погружались в воду с пулями, стреляемый дикарями на берегу, опять же, люди изо всех сил пытались выбраться оттуда, они снова осыпались свинцами, а затем становились невидимыми. Одна сцена вот-вот закончится, а новая началась и второй, третий, четвертый занавес открывался. В конце каждой сцены, вместо безжизненных и декадентских мертвецов, которые смешиваются между кровавыми волнами вод, толпа хотела увидеть новые живые сцены и пейзажи. Я надеялся, что группа людей из этих тысяч зрителей не согласится на то, что эти бедные рабочие будут убиты пытками, я думал, они помешают этому зверству этому преступлению человечества, этому жестокому. Но все они оставались безучастным. Как будто все хотели попробовать удовольствие, снова и снова видеть, что как бросать людей в воду, трепетать и стремиться к своему раненому телу в воде, как люди будут бороться с волнами, задыхаться после пуль, падающих на них. Больше я не мог смотреть.

Весь Тбилиси приходили в движение: кто наблюдал, кто сражался, кто ждал в своем доме со страхом. А я был в ситуации, когда не знал, что делать. Я немного отошел в сторону, позвал своих друзей и спросил:

– Разве в такой толпе нет социалиста, хинчакиста или милосердного человека, который мог бы помешать этой жестокости?
Мои друзья беспокойно смотрели на меня и сказали:

– Ты не видишь монстров с оружием? Они так злы и прошли мимо них, внушение и совет не помогут им. Если ты попытаешься издать звук, тебя убьют напрасно. Нужно остановиться этих вооруженных монстров снова силой оружия или захватить их лидеров, нужно решить проблему в корне.

Библиография:
İrfan Murat Yıldırım ve Fazıl Gökçek. Kafkasya’dan İstanbul’a Hatıralar (Ömer Faik Numanzade).
İzmir: Akademi Kitabevi, 2000

Please follow and like us: